Мы уже рассказывали о двух автомобильных заводах Северной Кореи – Sungri, где до сих пор (возможно) выпускают ГАЗ-51 и Pyongsang, где делают собственные версии ГАЗ-69, а также разнообразные поделки типа Mercedes-Benz 190 с мотором от Волги. На сладкое остался крупнейший завод КНДР, который был замечен даже в экспорте своей продукции, что для Северной Кореи выглядит вообще дико. Но тайн у этого предприятия тоже хватает. Например, нет единообразного написания названия этого завода на латинице. Пишут и Pyeonghwa, и Pyonghwa. На кириллице обычно пишут просто «Пхёнхва». А как всё-таки будет правильно на латинице? Вот с этого вопроса и начнём разбираться в этой самой Пхёнхве. Два языка одной страныНаверное, сложности с транслитерацией начались ещё с записи названия этого завода на корейском языке. Дело в том, что записать слово «Пхёнхва» (которое переводится как «мир») можно двумя способами: 평화 자동차 или 平和 自動車. В первом случае слово написано по правилам фонематического письма корейского языка хангыль (оно же чосонгыль или корёгыль). Во втором случае – китайскими иероглифами, которые используются в контексте письменности корейского языка (ханча). Ханча используются только для записи слов китайского происхождения, которых в корейском – около половины.
Логотип завода Pyeonghwa Теоретически произношение не должно меняться от способа написания, но чёрт его знает. Наиболее употребляемая система записи корейского алфавита латиницей – это романизация Маккьюна – Райшауэра. Согласно этой системе название завода записывалось как P’yŏnghwa, причём апостроф после «Р» периодически пропускали и название писали как Pyŏnghwa или просто Pyonghwa. Романизация Маккьюна – Райшауэра была официальной системой романизации корейского языка до принятия новой версии в 2000 году. А вот согласно ей название завода пишется уже как Pyeonghwa. Видимо, отсюда и растут ноги разного способа написания названия предприятия. Я буду употреблять слово Pyeonghwa, которое, как мне кажется, более уместно в современном написании. На этом с лингвистикой закончим и перейдём… Нет, не к машинам, а к экономике и политике.С кем дружить?Как вы помните из истории Sungri и Pyongsang, своим появлением автопром Северной Кореи обязан крепкой дружбе КНДР и Советского Союза. Первыми машинами, выпущенными в Корее, стали наши Победы ГАЗ М20, грузовики ГАЗ-51, ГАЗ-63 и «проходимец» ГАЗ-69. Дальше было по-разному: делали реплики наших ЗИЛов, договаривались о выпуске КамАЗов, а ещё чаще – строили какие-то безумные вариации на тему старых советских автомобилей. На каком-то этапе развития страны этого хватало: есть, на чём воевать, а больше ничего и не надо. А если что – есть дружба с СССР.К середине 1990-х ситуация изменилась. Советский Союз уже развалился, а внутри страны требовались хотя бы какие-то более-менее современные автомобили. В том числе и легковые, недостаток которых всегда был огромен. Построить за несколько лет такую автомобильную промышленность, которая перешла бы от производства кривых ГАЗ-69 к производству чего-то, похожего на современные легковые автомобили буржуев, было невозможно. Выйти из ситуации можно было бы двумя путями: покупкой лицензии на выпуск каких-то человеческих копий или строительством совместного производства с теми, кто уже достиг успехов в этой отрасли.Приобретение лицензии для КНДР было не самым удобным способом решения проблемы. Во-первых, лидеры Северной Кореи к этому времени уже лет сорок всем рассказывали, что их автопром – лучший в мире, и ничего им от Запада не надо. Во-вторых, не хотелось бы пускать работать в своей стране сотни шпионов этого самого Запада (а иначе локализовать в технически отсталой стране производство современных автомобилей практически невозможно). В-третьих, пришло время создать действительно приличный завод. Скорее всего, были и десятки других доводов для отказа от лицензии в пользу совместного предприятия. Так что оставалось только одно – выбрать партнёра.Партнёр нашёлся в 1999-м году. Им стал Мун Сон Мён, точнее – его скандально известная «Церковь объединения». Не буду углубляться в тонкости существования этой церкви (точнее, секты), но те, кто помнит религиозное мракобесие в России в начале 90-х (с мормонами, баптистами, сектами Водолея и прочими организациями и движениями), наверняка вспомнят и «церковь Муна», у которой нашлись свои почитатели и в открытой для всякой дичи России 90-х. Не знаю, как вам, но мне бы не хотелось при вхождении в секту пить коктейль, в который входит «кровь и плоть» Мун Сон Мёна (то есть настоящая кровь или сперма) и кровь (или молоко) его жены. В общем, странный был человек (он умер в 92 года в 2012 году).
Мун Сон Мён При жизни Мун Сон Мён был завзятым антикоммунистом, но умел дружить со всеми: с США, постсоветский Россией, с десятком мировых лидеров и лично с Ким Ир Сеном. Не знаю, как ему это удавалось. Его то носили на руках, то грозились упрятать на нары, то просили его благословения, то угрожали закрыть за уклонение от уплаты налогов. Впрочем, нам это сейчас не важно. Важно, что в 1991-м году он встретился с Ким Ир Сеном, а в 1999-м уже было организовано совместное предприятие Северной (в лице компании Ryongbong) и Южной Кореи (в лице Мун Сон Мёна и «Церкви объединения»). Возникает вопрос: как связаны «Церковь объединения» и автомобилестроение? Тут опять всё покрыто мраком, однако в западных источниках есть краткая формулировка: «The Mekong Auto Corporation in VietNam, connected to the Moon Church». То есть «автомобильная корпорация Меконг во Вьетнаме связана с церковью Муна» («Moon» в данном случае не «луна», а Мун Сон Мён). Поэтому просто зафиксируем факт: какая-то связь между церковью Муна и Mekong Auto Corporation существовала однозначно. Впрочем, ниже будут фактические доказательства этой связи.Доли компаний выглядели следующим образом: Мун Сон Мён внёс в СП 54 миллиона долларов, что обеспечило ему 70% в предприятии. Северокорейская компания Ryongbong получила 30%. Обязанности распределили традиционным способом: Северная Корея предоставляла рабочую силу и территорию, Южная – технологии и деньги. Завод был построен в Нампо, в южной провинции Пхеньяна. Видимо, в ходе строительства что-то шло не очень хорошо, поэтому согласно плану построить его не получилось – не все помещения были достроены. Предположительно должно было быть 11 цехов, но построен был только один самый большой и один поменьше. Численность рабочих мест оценивают в 250-350 человек.
План цехов завода
Построенные цеха заводаТеперь осталось выяснить, что предполагалось выпускать на новом заводе.Немного ИталииТут, скорее всего, мы и встретим наиболее весомое подтверждение каких-то связей между Церковью Муна и вьетнамским Mekong Auto Corporation. Как известно, Меконг выпускал лицензионные Фиаты, и именно их и стали выпускать на совместном предприятии Pyeonghwa. Первым автомобилем СП стал Fiat Siena – компактный седан, изначально выпускавшийся в Бразилии с 1996 года, а чуть позже – в очень многих не очень развитых странах. Его ближайший родственник, созданный для чуть более развитых стран (но не для западной Европы), это знакомый нам Fiat Albea.Производство Сиены началось началось 20 апреля 2002 года. Это было не столько производство, сколько досборка почти готовых Сиен, ввезённых в КНДР из Вьетнама. Годом позже предприятие перешло на сборку по полному циклу.Название Сиены, собранной в КНДР на Пхёнхве, было несколько необычным – Hwiparam I (иногда пишут Hwipharam, Fiparam, Hweepaaram или Hviparam). Переводится это слово как «свисток», «свистулька». Само собой, одной модели для успеха совместного предприятия было недостаточно – нужно было осваивать выпуск новых автомобилей.














